Порвавшаяся нефтяная удавка: как не оправдались расчёты Запада
Санкционная война началась ещё до СВО именно с нефтяного эмбарго — удавки, которую пытались набросить на нашу страну. Но американский и европейский расчёт на неё не оправдался.
Причиной тому послужила не только слабая компетентность тех, кто разрабатывал эту меру, не особо разбиравшихся в вопросе нефтетрейдерства (особенно в формировании логистической цены). Они ещё и столкнулись с мощным противодействием международного нефтяного лобби, стремящегося к сохранению своих доходов, не исключая и теневую их часть. А размер такого дохода в потенциале доходил до 4 триллионов долларов при среднем нефтяном спросе около 100 миллионов баррелей в сутки в 2022 году. Для понимания: это равно ВВП Германии.
На данный момент Россия зарабатывает на торговле углеводородами более 550 миллионов долларов в сутки. Это ниже её среднего уровня за долгие годы. Но стоит понимать, что цифра не включает доходы от «серой зоны», которые не афишируются. Если проанализировать структуру нефтяного экспорта РФ, то сорт Urals, к цене которого привязывается ценовой лимит в целом, имеет не самую крупную долю, уступая премиальным и более дорогим сортам, таким как ЕСПО, Сибирская лёгкая, Сокол и Сахалин.
Их экспортная доля составляет у разных компаний от 40 до 75 процентов. И вот на них как раз ограничения не распространяются. Вдобавок основной объём данных сортов нефти экспортируется через порты Дальнего Востока и трубопроводным транспортом. Это и к арктической нефти относится. В итоге средняя цена барреля российской экспортной нефти оказывается чувствительно выше пессимистичных прогнозов по Urals в 70 долларов и по факту достигает примерно 100 долларов. Хоть это и не афишируется.
Трейдеры выходят из положения изобретательно. Не всегда имея возможность сохранить старые схемы по продаже нефти, они стали широко применять так называемые «механизмы замещения», которые состоят в том, что российская нефть отгружается в дружественную страну, не подпадающую под санкции, а она, в свою очередь, компенсирует это собственным нефтяным экспортом.
Например, так действуют схемы отгрузки дизельного топлива в Марокко, которые за один январь 2023 составили около 2 миллионов баррелей, при том, что за весь прошлый год они не превысили 600 тысяч баррелей. Аналогична ситуация и в Тунисе, закупившем дизель с приростом в 1000 процентов. То же и с Египтом, и с Алжиром, и с целым рядом других арабских стран, вдруг резко нарастивших свой экспорт в Европу. Надо ли говорить, что для Европы цены на этот дизель при такой логистике значительно выросли.
Чисто декларативный характер носит и морская блокада российских нефтяных перевозок. Помимо российского «теневого флота» (не менее 300 судов) морской транзит российской нефти обеспечивают китайские и греческие танкеры, использующие при этом собственные перестраховочные организации.
Помешать этому может только полная физическая блокада маршрутов ВМФ НАТО, но это невозможно. Как минимум, это свело бы на нет все другие задачи флотов, а как максимум — привело бы к мощным ответным мерам стран, заинтересованных в обратном. У Америки не получилось блокировать на море в полной мере даже Иран. А в своё время это не вышло и с Ираком. Равно как и с КНДР. Тем более это вряд ли получится сделать с Россией, ещё и вместе с поддерживающим её Китаем.
Всё вместе это опровергает катастрофические прогнозы и Запада, и наших либералов. Сырьевой экспорт снизился, но не рухнул. И обещанный дефицит бюджета в 5–10 триллионов рублей не появился. Реальный размер нефтяного экспорта равен минимум 150 миллиардам долларов, а вместе с «серой зоной» — более 200 миллиардов долларов.
Вопрос: насколько эффективно используются эти ресурсы с учётом блокировки валютных расчётов? Но это уже совершенно другой вопрос.
Читайте по теме: Об основах импортозамещения: как ослабить зависимость от западных поставок
Павел Кухмиров
