Как празднуют труса
Вечером 11 мая взрывоподобно распространились "слухи грозные, ужасные: наступают банды красные (т. е. жовто-блакитные)".
Говорили, что подразделения ВСУ перешли в атаку по всей линии боевого соприкосновения. Фронт прорван, наши войска в панике отступают.
МО РФ, обыкновенно публикующее военные бюллетени по расписанию, было вынуждено нарушить заведенный порядок инфомирования.
В 23.00 вышло официальное сообщение МО: "Заявления, распространённые отдельными Telegram-каналами, об имевших место прорывах обороны на различных участках линии боевого соприкосновения не соответствуют действительности".
К утру 12-го паника утихла.
А наиболее рьяные паникеры – корреспонденты и аналитики – обвинили во всем ЦИПСО.
О роли паники на войне давно известно. Ее лавинообразное действие захватывает и военных, и штатских. Идёт цепная реакция слухов – "Нас отрезали", "Нас бросили", и все бегут в беспорядке.
Остановить такую реакцию можно лишь жесткими мерами. Если есть кому останавливать.
В истории II мировой войны известна июньская паника 1940 г., когда как минимум треть населения Франции на автомобилях, велосипедах, гужевой тяге, а также по образу пешего хождения, бросив свои дома, бессмысленно скиталась по дорогам.
Спустя год с небольшим, 15-17 октября 1941 г. паника захлестнула Москву, люди стремились бежать от немца на восток. Тогда прославился, наряду с прочими, автор слов песни "Священная война" В. И. Лебедев-Кумач – столь сильно он праздновал труса на Казанском вокзале, добиваясь преференций при эвакуации своих пожитков.
Часто паника оказывается столь сильной и самозаводящейся, что оказывается сюрпризом не только для руководства страны, но и для неприятеля. Хаотического бегства лета 1940-го и октября 1941-го немцы не предвидели.
Впрочем, и с немцами в октябре 1806 г. случилось нечто подобное – "Все это в таких размерах Наполеон наблюдал впервые. Мамелюки в Египте сопротивлялись, австрийцы сопротивлялись, итальянцы сопротивлялись, русские очень храбро сражались, и даже на Аустерлицком поле отдельные части вели себя так стойко, что вызвали потом похвалу Наполеона. А тут армия, хвалившаяся традициями Фридриха II, страна с наиболее исправной администрацией, население, по своей общей культурности не уступавшее тогда никому в Европе, вдруг превратились в инертную массу".
Паника – она такая.
Поэтому в том, как праздновали труса 11 мая, нет в принципе ничего сверхъестественного. ЦИПСО тоже попервоначалу пребывал в изумлении.
Утешающим же явилось то, что узок был круг этих паникеров, страшно далеки были они от действующей армии и гражданского населения.
Все развитие паники происходило в интернет-сообществе военных корреспондентов. От криков "Прорван фронт! Нас отрезали, враг побеждает, и мы бежим, бежим, бежим!" до последующей сильной устыженности – все это происходило в телеграмм-каналах звезд военно-полевой журналистики.
Тех, кто не имел обыкновения ловить каждую сводку неподцензурных военкоров – тех паническая буря обтекла по касательной.
Почему именно военкоры и, пожалуй, только военкоры так сломались – так причины паники едины для всех. Прежде всего – нервное перенапряжение. В сочетании с непониманием будущего.
При таком состоянии умов бацилла паники особенно заразна.
Так что военкоров, вдруг эпически отпраздновавших труса, отчасти даже можно понять.
Как поется в симоновской "Песне военных корреспондентов",
"Но мы скажем тем, кто упрекнет:
"С наше покочуйте,
С наше поночуйте,
С наше повоюйте хоть бы год!".
В симоновской песне этот довод использовался, чтобы оправдать любовь репортеров к крепким напиткам "От ветров и водки хрипли наши глотки".
Но ведь не водкой единой. Жизнь на войне вообще экстремальна, и не только у военкора. Но у пишущей братии не столь сильна дисциплина, а люди ведь творческие, склонные к эмоциональным срывам. Вот и сорвались.
А ведь к чисто эмоциональным предпосылкам нужно добавить еще и профессиональные.
Желание первым сообщить о важных событиях и боязнь "прососать", т. е. пропустить такое событие. Боязнь сообщить непроверенную информацию тут гораздо слабее.
Это не к тому, что касту военкоров следует вообще раскассировать и отправить с ружьем на передовую. Такого решения не принимали даже в Великую Отечественную.
Но и военным корреспондентам стоит лучше понимать меру своей ответственности, чтобы не получалось "Прокукарекал, а там хоть и не рассветай.
И публике стоит помнить, что всеведущ один Господь Бог и отчасти (сильно отчасти) военное главнокомандование. Про военкоров тут ничего не сказано.
Максим Соколов
