БОЕВЫЕ ДРУЗЬЯ – ЭТО КАК СЕМЬЯ. С НИМИ В ОГОНЬ И В ВОДУ
Строки из писем
25-летие – красивый и значимый юбилей. Именно столько лет назад победоносно завершилась Отечественная война народа Абхазии. Грузинский агрессор был повержен. Абхазия завоевала свободу, право самой решать, как ей строить свою дальнейшую жизнь.
В течение юбилейного года редакция газеты «Республика Абхазия» рассказывала и продолжает рассказывать об участниках этой войны, каждый из которых – герой. На страницах газеты публиковались очерки о тех, кто остался на полях сражений, о тех, кто, пройдя военными тропами, сегодня уже под мирным небом трудится для мирной жизни.
В редакцию приходят и письма от участников былых сражений, в которых они вспоминают боевых друзей, эпизоды воинских будней.
Сегодня мы предлагаем нашим читателям строки из таких писем.
«Боевые друзья для меня – это самые близкие люди, которым веришь, как себе. Их немало и можно рассказывать о каждом долго. Хочу назвать своих командиров: Гурам Псардия, Нодар Какубава, Лаврик Миквабия. Своим бесстрашием они буквально зажигали каждого из нас, им верили безоговорочно, на них равнялись. С ними шли на смерть».
Нугзар Джинджолия, Восточный фронт
«Боевые друзья – это самые близкие люди. Мы делились куском хлеба, старались оберегать и поддерживать друг друга в бою. Те, кто погиб, всегда перед глазами. Как можно их забыть?! Это – Гена Джинджуа, Джема Косович Малия, Юрий Кондратьевич Саманджия, Дмитрий Анатольевич Джинджуа, Эрик Айба, Нурик Цихичба, Амиран (Хуса) Григолия, Кантик Гунба, Петя Витальевич Пилия, Хуса Чичба, Алания…
Счастлив, что живыми остались Ампар Язов, Рудик Хагуш, Толик Камлия, Гарик Бгеу, Лютик Саманджия, Борик Лазба, Буза-командир Гунба, Сакания по кличке Бабай».
Заур Джинджуа, Гумистинский фронт
«Если сильно уколоться, болит всё. Такая боль сидит во мне, когда я вспоминаю своих боевых друзей, которых уже нет с нами».
Р.Джугелия, Гумистинский фронт
«Каждый человек по жизни получает «боевое крещение», проходит испытание на верность перед Всевышним, народом, перед своей фамилией, родителями. Война – тяжёлое жизненное испытание. Но здесь узнаёшь человека, здесь крепнет дружба со старыми друзьями, здесь обретаешь новых верных друзей».
Даниил Зардания, Гумистинский фронт
«В дни войны все ребята, кого я знал, кто знал меня, прекрасно понимали, что завтра их может не быть, поэтому мы все были очень сплочены, каждый ощущал поддержку друг друга.
В первые дни войны, после того, как мы попали в окружение на Псоу и вышли оттуда, Сергей Платонович Дбар назначил меня командиром одной из групп в селе Арасадзыхе. В Колхидском ущелье базировалась большая группировка грузинских войск, и мы держали позицию – простреливаемую ими дорогу, ведущую на высоту Мамзышьха, чтобы они не смогли зайти с тыла.
Я был уверен в своих ребятах, потому что они все, как один, выполняли приказы. Может быть, приказы – это сильно сказано. Мы тогда только становились солдатами. Но когда ты объяснял даже одному, что если он проспит, то нас всех здесь могут убить, – ни один ни за что не засыпал. С оружием у нас были большие проблемы. Один был с автоматом, другой с двуствольной берданкой, у третьего – только лимонка.
Хочу рассказать об одном из моих друзей-воинов. Он инвалид, у него нет обеих ног. Это Тамаз Цахнакия. Тогда никто не думал о подвигах, просто все делали своё дело, выполняли решения командира.
Грузины зашли с тыла, выстрелили из гранатомёта и попали прямо Тамазу в ноги. Обе ноги были оторваны, он просил Нурика Халваш, чтобы тот застрелил его. Тамаз был совсем молодым и неженатым. Но Нурик, конечно, и не подумал сделать такое. Он взвалил раненого на плечи, вытащил из боя, и мы его отправили в госпиталь.
Хочу сказать и об Эрике Рштуни. Это друг детства и один из сильнейших людей, которые воевали от всей души и от всего сердца. Он умел воодушевлять, когда кто-нибудь падал духом, когда было очень тяжело.
Анзор Агрба. Это батумский абхаз. Мы с ним ещё до войны сдружились. Танчик Адлейба, тоже один из сильнейших духом людей. Они очень многое сделали для Абхазии. Танчик занимался добычей и поставкой оружия. Оба погибли при освобождении Сухума.
Зураб Аршба, рядом с которым всю войну прошёл и его 16-летний сын Руслан. Очень много других людей, которые были рядом и на которых я мог положиться в самой трудной ситуации. Они все были надёжными товарищами и отважными бойцами. Всё, что они делали, можно назвать подвигом».
Даур Квициния, Гумистинский фронт
«Боевые друзья и до сих пор – это моя семья, мои братья, с ними я чувствую себя как за каменной стеной. С ними страха нет вообще.
Меня иногда спрашивают, какой подвиг совершил я или мои боевые друзья. А я знаю: каждый на своем месте совершал ежедневный подвиг.
Пока командиром нашего батальона был Даур (Дым) Зантария, у нас не погиб ни один боец, даже раненых не было, хотя мы были в гуще всех событий. Я помню слова Зурика Хварцкия, который сказал, что первые 15 – 20 дней всё зависело от Дыма Зантария. Не знаю, почему он так сказал. Наверное, Зурику видно было со своей стороны.
Дело в том, что этот человек ежедневно делал какую-нибудь «гадость», как он говорил, для врагов. Собирались командиры и наперебой рассказывали, какие вылазки они придумали. А Дым молчал, а потом тихо давал команду: «Сейчас выходим на дорогу, сделаем вот такую-то гадость и возвращаемся назад». То есть его тактика была партизанской, и ему удавалось сделать гадость врагам и сохранить при этом своих ребят. Лишь однажды один из них был легко ранен, его перевязали, и он дальше пошел. В мирное время Дым был преподавателем, а война выявила его лидерские качества. Он был очень сильным и выносливым человеком и с необыкновенным чувством юмора.
Вспоминается один случай. Еще до войны нам пришлось встретиться в Гале с грузинскими гвардейцами на переговорах, но никак не получалось с ними договориться. И тут появляется Дым. Поинтересовался, как идут дела, потом спросил, что будем пить. Вдруг на одном грузине ему на глаза попалась бляха с изображением Георгия Победоносца, но змия на ней не было. И Дым спрашивает: «А где дракон, мингрельцы съели, что ли?» Вот такой он был. Где он появлялся, там были смех, шутки, удивительный юмор.
От него исходил колоссальный позитив. Погиб он в бою. Может, мало было ребят, основная масса была направлена в Куачару и Дуана (Цагера). К сожалению, после его гибели мы оставили эту высоту, можно сказать, что у нас отобрали ее (Ануаархуы). Вот так ушел человек, который безумно любил жизнь».
Аслан Квициния, Восточный фронт
«Еще до войны у меня был друг – Баграт Малия. Мы были неразлучны до самой его гибели. Когда началась война, мы оба, не сговариваясь, оказались в Сухуме, на Красном мосту. Мне было 27 лет, а Баграт немного младше меня. Баграта мне трудно назвать боевым другом, потому что слишком мало времени было ему отведено: с 15 августа по 28-е. Но в своем окружении я не видел более отчаянного, дерзкого, отважного, смелого человека.
Мы приехали на Красный мост из Гудауты, нас было 5 человек. Обстановка такая – разделение по мосту: с одной стороны грузины, с другой – мы, пришедшие защищать свою Родину. Этот парень, Баграт, творил что-то невероятное. Я не помню таких больше. У него не было чувства страха. За два дня, что мы находились на Красном мосту, он успел поучаствовать во всех маленьких операциях, которые проводила наша сторона. Когда установилась линия обороны, он часто переходил на ту сторону, в разведку. Какие бы задачи ни ставил командир, он брался за все.
Гибель друзей, наверное, меня закаляла. Я понимал – надо воевать и за себя, и за друга, который погиб.
Если, не дай бог, опять начнётся этот кошмар, и меня спросят: «С кем бы ты пошел в разведку?» – с этими ребятами и пошел бы. Сегодня мы теряем своих боевых друзей по тем или иным причинам: кто по болезни, кто гибнет от наркотиков. Это все последствия войны, конечно, а у кого-то нарушилась психика. В прошлом году, к большому сожалению, не стало нашего командира, который вел нас в бой, Руслана Халбад. Застрелился. Для нас это большая потеря, потому что он являлся примером для нас. И повод – о многом серьезно задуматься.
Многие проявляли героизм в войне. Эдуард Пантия, Рома Авидзба, Тимур Конджария, Лаша Джарсалия, Ахра Бжания, у которого серьезные проблемы со зрением, но он воевал с нами до конца. Таких ребят ничто не останавливало».
Эдуард Кобахия, Гумистинский фронт
«Боевые друзья – это люди, которым веришь, как себе, чью боль воспринимаешь, как собственную.
Мои боевые друзья, ткуарчалцы – Гурам Убилава, отдавший жизнь во имя Родины, Валера Гогошвили, Славик Сангулия».
Джон Лакербай, Восточный фронт
«На войне боевые друзья занимают главное место. Можно сказать, это братья по крови. Настоящие друзья не бросят в беде, но не все проходят это испытание, когда идут боевые действия. Вот тот, кто не оставит тебя в ответственный момент, и есть настоящий друг. Был среди нас табасаранец, который спас меня от пулемётчика, – вытащил с поля боя. Двое чеченцев, фамилий их я не помню, и Есхан Агумаа прикрывали меня – я с ножом пошел на грузин, когда у меня закончились патроны.
Ещё один эпизод. Мы собирались совершить вылазку. Был бой, и здесь погибли многие наши ребята. Я вытащил пятерых раненых и спрятал их в кустарнике. Один из них был Бахадыр Кутарба, это было его второе тяжелое ранение, и он там и скончался. Я вышел к своим, встретил Фоку Бения и попросил передать нашему командиру Тимуру Жанаа, что надо спасти друзей. В это время прямо передо мной взрывается снаряд, и меня тяжело ранило. Решив, что я погиб, ребята меня отвезли в Гудаутский морг. Сестра одного из моих однополчан, увидев в списках погибших моё имя (она работала медсестрой в госпитале), пошла в морг и там обнаружила, что я живой. Вместе с Бесланом Симония они вытащили меня из морга и отвезли в больницу.
После прорыва грузин в Гагре, в районе Псахары (Колхида), мы – это Юра Бекалдиев с братом, Еник и я уничтожили автобус с грузинскими боевиками, подбили танк и уазик. Гранатомётчиком был Юра, а мы его прикрывали. Это был наш ответ грузинам за захваченного ими в плен нашего друга. Так мы мстили за друзей».
Анатолий Ласария, Гумистинский и Восточный фронты
«Владимир Расимович Календжи (ушел из жизни в этом году), Константин Владимирович Мельников, Воронин, Игорь Бебия. Мы все стремились стоять друг за друга и всегда рассчитывали на своих друзей. Это и Роман Мархолия, и Дато по кличке Малый. Это был коллектив, который сложился во время войны. В мирной жизни мы не были так близки. А тогда мы понимали друг друга с полуслова, не надо было много объяснять. Боевой друг – больше, чем коллега по работе или друг семьи».
Юрий Морозов, Военно-морской флот
«Боевые друзья. Это самые близкие, самые верные люди. С ними не страшно идти под пули, с ними мы приближали нашу Великую Победу.
Мои боевые друзья – Сергей Цкуа, Борис Накопия, Беслан Цкуа и другие. При наступлении на Гуму (Шрома), когда добровольцы-казаки попали в окружение, эти абхазские воины освободили их и вытащили раненых с поля боя. Это мужественные, смелые люди, настоящие патриоты Родины».
Беслан Накопия, Гумистинский фронт
«В моей жизни боевые друзья занимали первое место. Я за них готов отдать свою жизнь. Жаль, что сейчас в нашей жизни не всё так, как хотелось бы.
Со мной рядом были хорошие ребята, с душой. Знали свое дело. Все мои друзья, которые были рядом, достойны наград».
М. Отырба, Гумистинский фронт
Подборку подготовила Людмила ДЖИНДЖАЛ
