ОТКРЫТЫЙ ВСЕМ ВЕТРАМ
АИААИРА – 25
Он всегда выделялся из толпы. Не манерой одеваться и не экстравагантным поведением. Была в нем еще с молодых лет какая-то особая трогательная открытость, распахнутость, всегда он был чем-то увлечен, всегда в окружении друзей… А мое внимание, откровенно признаюсь, он привлек еще и тем, что чем-то неуловимым во внешности напоминал моего отца, который, к сожалению, в середине 80-х уже ушел в лучший мир.
А потом выяснилось, что Анатолий, с которым мы время от времени встречались в кофейне у Акопа, – папа моей младшей подруги Тани Тарба и ее брата Сергея. И все мы учились, к тому же, хоть и в разное время, но в одной школе, а с Анатолием у нас и вовсе была одна первая учительница Анна Кирилловна Гвинджилия.
И вот, в один из последних зимних дней в этом году мы с Анатолием Тарба потягиваем кофе в любимой кофейне. Нас только двое, если не считать самого кофевара. Накрапывает дождь, и только что дали свет. Но завсегдатаи не спешат на берег, а ведь в такую ужасную погоду берег моря – едва ли не самое теплое место в Абхазии. И еще нас, наверное, согревают общие воспоминания: о педагогах – Анне Кирилловне, географе Джульетте Дионисовне Адактилос, математике Вячеславе Федоровиче Кутакове, физике и любимом классном руководителе Харлампии Георгиевиче Илиопуло, о директоре школы Таисии Петровне Малыгиной, которая была знакома с мамой Анатолия Тарба Марией Андреевной с ткварчельской юности. Выйдя замуж за Сергея Константиновича Тарба, она переехала в Сухум и много лет работала начальником отдела кадров СФТИ. Но главное – мы говорим о море, о свободной стихии, частью которой Анатолий является с самого детства.
После школы Толик поступил в Киевское высшее авиационно-инженерное училище, но окончить элитное учебное заведение не пришлось (бывают у горячих парней с Кавказа разные обстоятельства), отправился прямо из училища на службу в армию. Вернувшись домой, поступил в Сухумский субтропический институт, по окончании которого несколько лет работал инженером-механиком в отделе главного механика СФТИ. В то время это была очень серьезная школа. После СФТИ работал в одном из городских управлений. Жизнь, как у большинства сухумчан, – семья, дети, друзья. Как только стало зарождаться кооперативное движение, он оказался в числе первых абхазских цеховиков, потом вместе с группой сухумчан организовывал первое в городе казино. Но рулетка судьбы повернулась в другую сторону. Началась война.
Мы вспоминаем события прошлого, и я начинаю понимать, почему для Толика, как зовут Анатолия близкие, 14 августа 1992 года не было вопроса – как поступить. С самого детства его окружали правильные люди. Анатолий рассказывает, что он вырос в интернациональной семье и многоязыком городе, и с тех пор, как начал изучать историю Абхазии, ни разу не усомнился, что времена, когда Абхазия станет свободной независимой республикой или даже страной, непременно наступят. И наступят в ближайшем будущем. Порой они даже спорили по этому вопросу с друзьями, которые считали его уверенность утопией.
В ряды ополченцев он вступил в числе первых, а вот за оружием пришлось в буквальном смысле охотиться. Но и отсутствие оружия не мешало ему быть в передовом отряде. В конце концов, Алик Гумба дал ему на время свой автомат, а свой трофейный он добыл уже во время освобождения Гагры. После неудавшегося Январского наступления вместе с несколькими товарищами он переходит в гудаутское подразделение морфлота под командование Александра Александровича Воинского. Когда-то они вместе занимались парусным спортом, ходили на байдарках, участвовали в соревнованиях и побеждали. Теперь им предстояло одержать победу над наглым, самоуверенным и хитрым врагом. Вопреки мнению несведущих, Абхазский морфлот военных времен был одной из самых живых и активных боевых единиц.
– Мы выходили в море каждую ночь. Задачи приходилось выполнять разные: то надо было привлечь к себе внимание, то что-то разведать, то вывезти группу. Чаще всего приходилось наведываться в район аэропорта и села Багмаран. Принимал участие Анатолий Тарба и в высадке десантов, в том числе и Тамышского в июле 1993 года. И хотя Толик не любит вспоминать о войне как таковой, он все-таки признается, что это были самые яркие, самые честные и потому особенные месяцы в судьбе Абхазии и его самого. Во время войны большинство ее участников были уверены, что стоит только выиграть войну – и начнется великолепная светлая жизнь. Все самое лучшее тогда проявилось в людях. Да и после войны Анатолий каждые полгода отправлялся в качестве резервиста дежурить в селе Лата, у тоннеля, в селе Георгиевке, на подступах к перевалам.
О современной жизни Анатолий рассуждает с чувством горечи, говорит, что иной раз ему бывает даже стыдно перед памятью погибших товарищей. Ведь во время войны они мечтали о чистых, порядочных отношениях, они представляли идею, за которую воевали, в абсолюте, они не сомневались, что воцарится порядок, что жизнь будет прекрасной и все люди будут равны. Наверное, так и было бы (ох уж это пресловутое бы!), если бы каждый на своем месте делал все, что должен, если бы ответственно относился к любому порученному – пусть даже не столь важному делу.
Анатолий с болью говорит, что многие святые вещи, в том числе мужская дружба, каждый день теряют в цене, качества человека, степень его порядочности перестали иметь значение, а авторитет того или иного лица нередко измеряется в современном обществе наличием и количеством денег.
– Больше всего меня огорчает, что мы перестаем доверять даже друзьям, – признается Анатолий. – Не раз ловил себя на мысли, что большинство тех, кому доверял и доверял справедливо, погибли или умерли уже после войны.
С теплотой он вспоминает дорогих его сердцу товарищей – Демура Бжания, Анзора Агумаа, гвардейца Джона Цвинария по кличке Махно и многих других.
В последнее время Анатолий серьезно обеспокоен позицией общества по отношению к добыче нефти в Абхазии. Сам он категорически против. Он считает, что после того, как запасы нефти будут разведаны, необходимо оставить их в качестве стратегического запаса для потомков.
Мы расстаемся с Анатолием Тарба, условившись непременно вместе посмотреть спектакль о войне «Все мои сыновья» по пьесе Артура Миллера, с успехом идущий в РУСДРАМе. Думаю, что спектакль о неизгладимых следах войны, о чести и невозможности жить, узнав о предательстве близкого человека, Анатолию Тарба, скромному сухумчанину, бесстрашному ветерану войны и просто открытому всем ветрам человеку понравится непременно.
Юлия СОЛОВЬЕВА
