Марина Михайлова: Общественников перестали принимать за сумасшедших
В своем выступлении Марина Михайлова рассказала, как начинали они работать ресурсным центром для неккомерческих организаций и доросли до крупной общественной организации, которая курирует и осуществляет поддержку всех некоммерческих организаций Архангельской области.
“С середины 90-х, как только мы начали свою деятельность, появлялись очень много общественных организаций, которым нужна была помощь в информации, обучении. Мы проводили обучающие семинары социального проектирования, учили пользоваться Интернетом. Наш центр развивался, и к 2000 году мы поняли, что общественным организациям мало от нас получать только технические, информационные услуги. Они приходили и спрашивали нас: “где взять средства для продвижения своих социальных проектов?”. В то время российских грантов не было, были международные. Но наши общественные организации на международные гранты не могли претендовать, так как социальные проекты, которые они делали, были локальными. И мы начали работать с местными бизнесменами, которые занимались благотворительностью. Мы убедили 15 бизнес-организаций работать с нами, они отдали свои средства. У нас появился благотворительный фонд, на средства которого мы стали поддерживать социальные проекты некккомерческих организаций. С 2003 года наш центр стал сотрудничать с министерством по делам молодежи. Таким образом мы соединили деньги бизнеса и государства и стали поддерживать НКО через гранты”, - рассказала директор Архангелського центра социальных технологий “Гарант”.
В своем выступлении Марина Михайлова рассказала о государственной политике по отношению НКО, основных направлениях поддержки НКО, оказании экономической помощи социально ориентированным общественным организациям. В конце она добавила: “Государство признало эффективность НКО, так как общественные организации доказали, что могут качественно предоставлять социальные услуги и формировать здоровое общество. Раньше общественников принимали за сумашедших, которые сами спокойно жить не могут и другим не дают. А теперь поняли, что это не сумашедствие, а гражданский активизм”.